Последний синклит - Страница 62

— Я полагаю… — Дронго чувствовал взгляды экспертов, обращенные к нему. Именно чувствовал, а не видел. Они обжигали его, требуя конкретного ответа. — Я полагаю, — сказал Дронго, — что нам следует сделать… перерыв.

Брюлей пожал плечами, ничего не понимая. Хашаб радостно вскинул руки.

Доул спокойно чиркнул спичкой, закурил свою трубку, после чего сказал, обращаясь к повару:

— Мистер Марсден, мы готовы перейти в ресторан. Арчибальд быстро поднялся, за ним — остальные. Мрачный комиссар подошел к Дронго. Доул, поднявшись со своего места, также подошел поближе.

— Почему вы так решили? — спросил он. — У вас есть какие-то причины?

— Да, — сказал Дронго, чувствуя, как волнуется под пристальным взглядом легендарных экспертов. — Я… у меня были причины, мистер Доул. Если вы разрешите, я завтра попытаюсь все объяснить. Вернее, попытаюсь все понять. Только мне нужно, чтобы мы собрались после десяти, когда рабочий день уже начнется.

— У вас есть факты? — спросил заинтересованный комиссар.

— Кажется, есть. Но я должен все проверить, — ответил Дронго.

Доул и Брюлей переглянулись. Оба улыбнулись.

— Хорошо, — согласился Доул. — Посмотрим, как вы сдадите свой экзамен завтра.

— Самый сложный экзамен, — пробормотал Дронго.

— Что? — повернулся к нему Доул.

— Это будет самый трудный экзамен в моей жизни, — повторил Дронго.

— Я вас не совсем понимаю, — признался Доул.

— В присутствии таких экспертов… — объяснил Дронго.

Доул улыбнулся. За ним широко улыбнулся комиссар Брюлей.

— Молодой человек, — торжественно сказал комиссар, — я не сомневаюсь, что мы все равно рано или поздно вычислим убийцу. Но если завтра вы сделаете это раньше нас, то у вас не должно быть никаких комплексов. А молодым я называю вас, возможно, последний раз в жизни. Согласитесь, что сорокалетнему мужчине уже не говорят подобных вещей. Даже такие старики, как я.

— Старость молодости, — пробормотал Дронго.

— Что? — переспросил комиссар.

— Говорят, что сорок лет — это время, когда наступает старость молодости, — пояснил Дронго, — а через десять лет начнется молодость старости.

— Оригинально, — кивнул комиссар. — Надеюсь, что завтра вы нам все объясните. И помните, что я сплю за стенкой. Вы всегда можете ко мне постучать. Я ведь не собираюсь менять номер. В моем возрасте глупо чего-то бояться.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Несмотря на предостережения, почти каждый отправился спать в свой номер, очевидно подумав, что так надежнее. Но если эксперты решили не менять своих номеров, заняв соответственно четыре номера на третьем и три на четвертом этажах, то проживающие на пятом этаже Арчибальд, Альма и Линда перешли на второй. И хотя номер Тиллиха никто и не думал занимать, они оказались по соседству с другими сотрудниками семьи и заняли три свободных номера, расположенных в боковом коридоре. При этом Арчибальд предложил женщинам собраться в одном номере, однако убийство Тиллиха так напугало обеих, что они предпочли выбрать свободные номера и остаться там, забаррикадировавшись изнутри. Чтобы попасть в эти номера, им пришлось довольно долго ждать портье из Дартфорда, который приехал в отель, включил компьютер и выдал им три карточки-ключа от свободных номеров.

Труп Тиллиха по взаимному согласию было решено не трогать, накрыв его до утра простыней. Дронго даже не стал входить в комнату, где было совершено убийство. Он знал способности Доула и комиссара Брюлея и не сомневался, что они и находившиеся вместе с ними эксперты тщательно обыскали номер, где случилось убийство.

В третьем часу все в отеле наконец успокоились, если можно было вообще успокоиться в эту тревожную ночь. Почти никто не мог заснуть, большинство в тревоге лежали в своих постелях. При мысли о возможном убийце, который мог оказаться соседом каждого, сон легко переходил в панику, вызывая бессонницу. В эту ночь многие двери были забаррикадированы изнутри.

Дронго по привычке приставил к двери стул, прежде чем улечься в постель. В любой гостинице мира, в любом, даже самом охраняемом отеле он обязательно прибегал к столь нехитрой страховке. Даже если неизвестный попытался бы открыть замок и сумел порвать цепочку, то и тогда ему пришлось бы опрокинуть стул, стоявший за дверью. А при подобном шуме чутко спавший Дронго обязательно бы проснулся.

Но в эту ночь он не спал не потому, что боялся возможного появления убийцы. Как раз наоборот: он не боялся. Он высчитывал, каким образом могли произойти все эти преступления, он сравнивал убийства, находя в них неожиданную логику, и драматизм положения самого убийцы медленно, но верно открывался перед ним. В эту ночь он до шести часов утра ворочался на своей кровати, продумывая все до конца. И только когда уже начало светать, он наконец позволил себе уснуть. Схема была готова, оставалось рано утром проверить некоторые факты.

Проснувшись, он подошел к окну. Количество охранников вокруг отеля сегодня ночью было удвоено. Очевидно, сэр Энтони все-таки опасался неизвестного убийцу. По просьбе Стивена Чапмена в холле отеля разместились несколько охранников, которые должны были дежурить до утра.

В отеле стояла такая тишина, что даже шум на четвертом этаже можно было услышать внизу. Но эта ночь прошла спокойно, словно убийца затаился, опасаясь, что его могут вычислить. И лишь случайные шорохи и звуки иногда нарушали тревожный сон обитателей отеля. Дронго, не спавший почти всю ночь, слышал, как охранники иногда обходили этажи. Очевидно, сэр Энтони дал на этот счет конкретные указания, разрешив проверять весь отель. Ночь была тревожной, беспокойной, но, к счастью, ничего не произошло. Перед тем как уснуть, Дронго еще успел подумать, что ему понадобится помощь Мишеля Доула.